Так получилось, что второй раз за один год, я оказался в Гвинее. И если первый раз я летел туда с опаской и интересом, то во второй раз, случившийся буквально через два месяца после первого, возвращался почти как домой...
Ну что тут сказать – я влюбился в эту страну, влюбился в Африку. Здесь хорошо и комфортно. Комфортно, конечно, не в том смысле, как это себе представляет большинство людей. При всех многочисленных минусах этой страны, здесь комфортно находиться, комфортно ощущать себя частицей этого мира. Трудно себе представить, но даже мой друг – чистоплюй и привереда в Москве, здесь становится совершенно другим. Пробираясь между гор воняющих отбросов, он рассказывает мне, как ему здесь нравится и как не хочется отсюда уезжать. Это загадка, которую я разгадать пока не могу...
***
Гвинея – страна мусульманская. Восемьдесят и даже больше процентов населения страны исповедует ислам, 5 - 7 процентов – христианство. Сегодня как раз какой-то мусульманский праздник и, соответственно, выходной день. Мы спрашиваем, когда следующий праздник и нам отвечают: через четыре дня – Пасха. «Какая такая Пасха в мусульманской стране?» « Обычная, христианская» - отвечают нам. « ???» «Ну в стране же есть христиане, когда у них праздник, что же они - должны работать? Поэтому и делаются выходные во все праздники – и мусульманские, и христианские» . Вы можете представить себе США (при всей их толерантности) или Россию (20% населения – мусульмане), делающие государственный выходной день в мусульманские праздники?
На белых людей здесь могут смотреть с любопытством или некоторым вожделением (богатые -могут купить дороже), но никогда – с превосходством или враждебностью. Это чувствуешь буквально в первые же часы пребывания здесь и оттого находиться здесь приятно и комфортно. В благополучной и внешне дружелюбной Германии на вас зачастую могут посмотреть исподлобья и пробурчать что-нибудь типа «понаехали тут», здесь – никогда. Даже когда мы заходим в центр местного рынка – жуткой клоаки, где под ногами грязь, куры, дети, собаки, отбросы, а в воздухе витает страшная вонь – смесь тухлого мяса, тухлой рыбы, тухлого лука, курятника, свинарника, склада бытовой химии и бог знает еще чего, продавцы часто выглядят хуже наших бомжей (они едят, спят и размножаются здесь же – на своих рабочих местах), мы, наверное в их глазах - холеные и богатые белые люди, никогда не встречаем враждебности, злобы или агрессии. Наоборот, эти, на наш взгляд, падшие люди, улыбчивы, наивны и всячески стремятся нам помочь: подсказать, где есть то, что нам нужно, проводить туда, поднести тяжелые пакеты. Однажды, между торговцем и сопровождающей нас процессией возникла серьезная ссора, чуть не до драки. Мы, в замешательстве, спросили: в чем дело? «Продавец хотел взять с вас дороже, чем обычно, - ответили нам, - а другие стали его стыдить и говорить, что так делать нехорошо». В то же время, когда в прошлый приезд мы пришли на причал нанять катер, с нас пытались содрать втридорога и стыдили еще нашего местного друга за то, что он торгуется с ними от нашего имени – свой, а ратует за богатых белых. Но то были «богатые» гвинейцы, которыми уже движет бизнес. На рынке - не бизнес, там – обычная жизнь. И это естественный процесс: чем ближе люди к земле, природе, а значит – Богу, тем они более открыты, дружелюбны и менее корыстны. Чем ближе к «цивилизации» - тем лицемернее и корыстнее.
И еще одно наблюдение, быть может, не верное: во всех англоговорящих африканских странах, люди более агрессивны и воинственны, во всех франкоговорящих – более добры, наивны и чисты. Французы, как говорят, были более либеральны в своих колониях, англичане – более жестоки.
(Написано 20 марта 2008 г.)
***
За окном мартовская ночь. В темной комнате светится только экран моего ноутбука – свет отключился пол часа назад (в Гвинее не хватает электричества и с ним регулярно возникают перебои). Затихший кондиционер позволил жаре медленно, но верно проникнуть в комнату. Термометров здесь нет, прогноз погоды никто не передает, но, по ощущениям, ночью не меньше сорока градусов, днем и того больше. Несмотря на то, что сейчас пик сухого сезона – дождей не было уже почти пол года - влажность такая, что одежда становится мокрой еще до того, как успел ее надеть. Несколько рубашек безвозвратно испорчены: соль, выделяющаяся из пота, разъела краску и ткань и осталась навсегда белыми разводами на спине. За окном – целая симфония звуков, неестественных для нашего уха, но за четыре дня ставших родными: блеяние коз, разговоры и крики людей на непонятном языке, завывания муллы, сменяющиеся то какой-то индийской музыкой, то тамтамами, то просто женским пением. Дороги, пребывающие в полной темноте, полны людьми – они снуют взад и вперед, каким-то непостижимым образом ориентируясь в кромешной темноте и при этом не перестают радоваться жизни: смеются, играют в футбол, кричат и поют. И хотя ночное время назвать прохладным не поворачивается язык, все же оно является более активным, чем середина дня. Днем многие люди спят, ночью бодрствуют. Даже дети в соседней школе до часу ночи, хором, много раз подряд, твердят какую-то речевку.
Март – самый жаркий месяц в году. В январе, когда мы здесь были в прошлый раз, было прохладнее – от 25 до 35 градусов. А в декабре, рассказывают, бывают холода – в горных районах температура ночью опускается до 10 градусов. Тепла, конечно. В Конакри не бывает холоднее 15 градусов, но по ночам людям приходится одевать теплые кофты. Ужас как хочется очутиться здесь в декабре – сорокаградусная жара сегодняшней ночью – удовольствие не их самых приятных.
(Написано 21 марта 2008 г.)
***
Мусульманство в Гвинее – тема отдельного разговора. Ислам появился в здесь совсем недавно – уже после объявления страной независимости в 1958 г. Христианство, проповедуемое французами на протяжении веков (и по сей день в Гвинее действуют десятки католических миссий) почти не прижилось, а ислам стал национальной религией буквально за три десятка лет. Здесь тысячи и тысячи мечетей – больших, средних и совсем крошечных (больше похожих на собачью конуру, чем на дом или религиозное здание) и во всех постоянно идут молитвы. Каждый день мы беседуем с людьми – по делу или просто так и каждый день они извиняются и уходят молиться. Потом возвращаются и разговор продолжается дальше. При этом, вера здесь не носит оттенков религиозного фанатизма или приверженности догмам. Женщину с покрытой платком головой, тем более в парандже, здесь встретишь крайне редко. Они не забиты, как во многих арабских странах и ведут адекватную жизнь в обществе: водят машины, работают в правительстве и прочих госучреждениях, носят одежду, какая им нравится, наравне с мужчинами ведут хозяйство и зачастую главенствуют в семье. Но самое главное, на мой взгляд, это то, что вера здесь не ради веры или ее внешних атрибутов – она имеет глубинное влияние на характер и поведение людей в том виде, в каком и должна влиять: на их нравственное отношение к жизни. В Гвинее, в отличие от многих сопредельных стран, практически полностью отсутствует криминал, люди не употребляют спиртных напитков и наркотиков, они обстоятельны, ответственны, наконец, просто жизнерадостны и доброжелательны. Конечно, существует коррупция, взяточничество и многие другие пороки, привнесенные в жизнь людей природы «цивилизацией», но все это находится на «детском» уровне: увидел ребенок, как взрослые дяди делают плохие вещи и пытается их копировать, но сам, при этом остается ребенком – чистым и невинным. Несколько примеров.
Заходим в пункт обмена валюты. На столе лежат пачки денег, в помещении никого – время молитвы. Ждать не хочется, выходим и идем к «частному маклеру» - их вокруг великое множество. Они сидят вокруг официальных пунктов и держат в руках пачки денег – никакой охраны ни у них, ни у самих пунктов обмена валюты не существует. Частник при виде внушительной суммы долларов радуется несказанно, начинает вынимать из сумки пачки местной валюты, но их не хватает и на половину суммы обмена. Он, не взяв с нас доллары, вручает нам половину требуемой суммы в местной валюте и… уходит куда-то за оставшейся частью. Мы, как люди наученные разными «лохотронами» и московскими «мастерами» афер, начинаем волноваться и спрашивать: в чем дело? Деньги дал и ушел – где подвох? «Все нормально – успокаивают нас – так принято. Он специально дал вам деньги, чтобы вы не перешли к другому обменщику.» «А если мы с этими деньгами сбежим? – спрашиваем мы с типичной российской логикой (вокруг толпы народа, сделал два шага в сторону и тебя уже не найти). «Как это сбежите, зачем сбежите?» – нас явно не понимают.
Звонок в дверь. Мы еще не спим, но уже час ночи. Заходит радостный человек и начинает объяснять, что сегодня религиозный праздник и он собирает пожертвования для местной мечети. Мы усиленно делаем вид, что ничего не понимаем, выдавливаем из себя нарочито корявые фразы «ву не парль па франсе», «ву ноу муслимс» - ну видно же, что попрошайка – пожертвования в мечети делают, а не по квартирам собирают. Но человек на одной радостной ноте, не обращая внимания на наши притворства и отмазки, продолжает твердить свое и уходить не собирается. Чтобы отвязался даем ему совсем маленькие деньги, он радуется, но не уходит: начинает торжественный ритуал занесения нас в какие-то списки, с указанием имени, профессии, адреса, настаивает, чтобы мы все собственноручно расписались. Потом десять раз кланяется, благодарит, снова кланяется и, наконец, уходит. Каково же наше удивление, когда на следующий день мы видим списки со своими именами на ближайшей мечети и узнаем, что сделали благое дело и это были именно пожертвования. Собирать деньги под видом пожертвований – преступление, за которое люди не накажут, но накажет Бог и кто же решится пойти на такое?
Один наш знакомый – большой государственный чиновник в этой стране. Он занимается то ли распределением международной финансовой помощи, то ли иностранных инвестиций. Ну, сами понимаете, что это значит. По слухам, очень богатый человек: то он в Америке, то во Франции. Однажды, в его напряженном рабочем графике находится время и для нас. Мы приезжаем к нему в гости и столбенеем: он живет не то, чтобы нище, но уж точно не богато - большинство российских пенсионеров живут не хуже. Его многочисленные (как и во всех гвинейских семьях) дети ничем не отличаются от детей на улице – чумазые, полуголые и абсолютно самостоятельные. «В Гвинее, к сожалению, очень развита коррупция, - рассказывает он нам. Многие бизнесмены вынуждены платить до 10% от суммы государственного заказа, чиновникам, которые им эти заказы дают…» Мы не спорим – коррупция дело плохое. Но цифры вызывают улыбку. Вот бы наши чиновники брали всего 10 процентов…
(Написано 22 марта 2008 г.)
***
В Гвинее странные обычаи бракосочетания. Разрешение родителей на брак, сколько бы вам не было лет – дело обязательное и не подлежит обсуждению. При этом, если у парня и девушки уже есть какие-то отношения, родители никогда в жизни согласия не дадут. Парень и девушка должны быть либо совсем незнакомы, либо знакомы поверхностно. И только в одном племени, живущем на юге страны, есть обычай сдавать девушку в «аренду» парню (возможно слово «аренда» - не точный перевод, но звучало именно так): парень и девушка могут жить совместно без венчания в мечети и официального оформления – аналог европейского «гражданского брака».
Так как страна мусульманская, разрешено многоженство, но встречается оно редко – женщины этого не любят и всегда выступают против того, чтобы у мужа была вторая жена. Если муж все же хочет завести вторую семью, он обязан поставить об этом в известность первую. Чаще всего жены одного мужа живут в разных местах, так как совместное проживание заканчивается серьезными конфликтами жен и детей, а муж живет в разных семьях попеременно: два дня через два, или три через три. И уж совсем редкое явление – три жены. Такое возможно только теоретически.
Забеременеть девушке до брака – стыд и позор. Никто ее после этого не поддержит, руки не подаст. Поэтому беременность в таких случаях прерывают… шестью таблетками аспирина, выпиваемыми одномоментно в определенный день (какой- девушка высчитывает сама и они в этом здесь хорошо разбираются). И уж тем более шантажировать парня беременностью, чтобы выйти за него замуж –дело невозможное. Девушка в любом случае окажется сама виновата да еще и опозорена. Даже рождение ребенка раньше, чем через девять месяцев после брака, считается позором для уже замужней женщины. В этом смысле мусульманская мораль крепка и всегда против женщины. Для мужчины завести ребенка на стороне не считается грехом.
Ну и напоследок – совсем на другую тему. Сегодня я постарался вспомнить фрукты, которые мы тут ели и вот что получилось: бананы трех видов, ананасы, манго, арбуз, авокадо, папайя, лаймы, лимоны, апельсины, грейпфруты, кокосы, гуава, гуанабама, карамбола и еще два фрукта с неизвестными нам названиями на русском, на местном языке именуемые пи-пи и чоко-чоко, а также корнеплод маниока, который, впрочем, скорее относится к овощам.
(Написано 23 марта 2008 г.)
***
Сюрреализм какой-то: сижу в Гвинее, обливаюсь потом, пишу сценарий фильма для кубанского казачьего хора. Очень его ждут завтра в Москве…
Там, в Москве шли снегопады, потом потеплело и снегопады превратились в дожди с туманом, сейчас уже все подсохло. А здесь один день похож на другой: солнце и жара каждый день. Когда начинается темнота, приходит влажная духота - пот льется ручьями, спать без кондиционера очень сложно (а он как раз у меня в комнате сломался). Когда рассветает, становится легче. Вспоминаю первый день пребывания здесь, кажется, это было год назад, а ведь еще не прошло и двух недель.
Мы чувствуем себя здесь местными. Никто к нам уже не пристает с предложением дать денег или купить какую-нибудь дрянь – когда идешь целенаправленно, не глазея по сторонам и не тараща глаза на каждого встречного, вполне сходишь за своего, хоть и не черный. Белых здесь хоть и не много, но встречаются. Среди белых преобладают… русские. Они, как и везде в мире, смотрят на соотечественников с подозрением и стараются не показывать, что они русские, замолкают сразу же, как слышат рядом других, говорящих по-русски. Впрочем, многих можно вычислить и не слыша языка – выдает напряженное выражение лица, вечное недовольство всем на свете и желание качать права по поводу и без повода.
Встречаются здесь и другие «русские» – чернокожие. Это те, кто учились в России и бывших странах СНГ. Их всех отличает хорошее отношение к России вообще и к нам конкретно в частности, прекрасное знание тонкой русской души, русского мата и умение пить крепкие спиртные напитки, занюхивая их рукавом (все остальное население Гвинеи пить не умеет совершенно и, мало того, не любит этого). «Русскими» они называют себя сами и, как мне показалось, даже немного гордятся этим, есть среди них какое-то негласное братство. Некоторые гвинейцы и сейчас учатся в России (видел рекламу «плешки» - Академии им. Плеханова на стене в местном интернет-кафе), но масштабы сейчас совсем уже не те, что в советские годы.
В Гвинее процветает мелкая коррупция. Как и в России, за взятку решается любой вопрос, любая проблема, только масштабы взяток несопоставимы. Но в отличие от России никто здесь коррупцией не возмущается – она является естественным образом жизни населения и никто не пытается вести с ней борьбу: взятки берутся в открытую, без боязни и стеснения, при этом всегда присутствует торг: берущий заламывает почти нереальную сумму, но легко соглашается «опуститься» в 5-10 раз. Это нормально, естественно и не унижает достоинства участников торга как в России, когда дающий взятку должен как бы еще уговорить берущего ее взять, а последний будет строить из себя честного, порядочного, но все равно в итоге возьмет.
В точки зрения «цивилизованных» стран – ситуация с коррупцией вопиющая. Но нарушать ее, как мне кажется, нельзя. Во-первых, потому, что сами люди здесь не считают ее неправильной. Во-вторых, отмена этой нормы жизни, запросто приведет к хаосу. Заставьте чукчу жить в многоэтажном доме и ездить на пастбище на автобусе и он очень скоро сойдет с ума. Здесь та же ситуация. Попытались американцы навести «порядок» в Ираке и получили многолетнюю бойню и хаос… Я это все к тому, что привычки разных народов, даже если они нам кажутся неправильными, нужно уважать и не лезть в чужой монастырь со своим уставом.
(Написано 27 марта 2008 г.)
***
День 1 апреля начался, как и положено, с розыгрыша. Нам позвонили из приемной президента страны и пригласили на торжественный ужин, который президент устраивает в нашу честь. Потом знакомая девушка сообщила, что ждет от меня ребенка. На вопрос: «Разве бывают дети от поцелуев в щечку?», она не растерялась и на полном серьезе воскликнула: «Конечно, это же Африка!» Потом было еще несколько подобных сюрпризов. В общем, шутить здесь умеют и любят.
А вот с русскими шутки плохи. Наблюдал сегодня такую сцену. В ливанском ресторане мою руки в предбаннике около туалета. Заходит белая женщина лет 50-ти, угадать ее национальность не составляет никакого труда: травленые волосы, клеймо недовольства на лице… Туда же заходит официант и, видимо желая сделать ей приятное, говорит заученную фразу: «Привьет! Ти красывая». Женщина оглядывает его с ног до головы презрительным взглядом и цедит сквозь зубы: «Научили козла по-русски говорить». Боковым зрением видит, что я улыбаюсь и бросает мне с вызовом: «А ты че лыбишься, француз хренов?!» Не нахожусь ничего лучшего сказать «Я не француз». Она таким же презрительным взглядом осматривает меня и выдает: «А-а-а, не француз… Да какая на х… разница!» После чего гордо уходит.
Как говорится: у русских собственная гордость – на французов смотрим свысока. И не только на них.
(Написано 1 апреля 2008 г.)
***
Когда поживешь в стране достаточно долго, начинаешь замечать многое из того, что скрывалось за завесой первых впечатлений и понимать логику жизни людей, которая поначалу казалась хаосом. Например, я теперь вижу, что по утрам в центре Конакри чисто – здесь убирают, а раньше казалось, что весь город – сплошная помойка. Я обнаруживаю, что в городе огромное количество парикмахерских – местные девушки помешаны на выпрямлении своих курчавых волос и эта услуга пользуется колоссальным спросом. Есть здесь и магазины (а казалось, что весь город – один сплошной рынок), есть цеха и мастерские, в которых работают настоящие профессионалы. Я уже даже различаю между собой, страшно признаться, языки фулу и сусу, на которых говорит большая часть населения страны. Вообще, в стране восемь основных племен и, соответственно, языков, но основными считаются три: два вышеназванных и еще племя малинки.
При слове племя, большинство европейцев представит, наверно, каких-нибудь папуасов в набедренных повязках. Но это в корне неверно. Племя – это народ, или народность, часто проживающая на территории нескольких современных государств, а вовсе не аборигены одной деревни. (Написано 4 апреля 2008 г.)